В поисках Сокровенной Реки. Шесть шагов к душевному равновесию

Из книги:

НАШИ ДЕТИ, НАШЕ БУДУЩЕЕ

Когда мамы в моих группах слишком увлекаются разгово­рами о своих , я стараюсь вернуть их к самим себе и напо­минаю, что для них это возможность на некоторое время забыть о потребностях детей и восстановить связь с собственной вну­тренней жизнью, с тем, что лежит за пределами быта и внешних обязанностей и питает их изнутри. Это напоминание сродни ин­струкции, которую нам приходится слышать в самолетах, когда нам объясняют, что «вначале необходимо надеть кислородную маску на себя, а уже потом помогать тем, кто сидит рядом». Тем не менее правда и то, что наша внутренняя работа непосред­ственно сказывается на наших детях и на поколениях, которые придут после них. Для меня лично именно влияние, которое она оказывает на наших детей, то есть на наше будущее, делает эту работу особенно значимой.

Много лет назад, когда я впервые поняла, что, оказавшись в плену бесконечных обязанностей молодой мамы, потеряла свой внутренний стержень, я думала только о необходимости иметь какое-то время для себя лично, потому что надеялась, что это по­зволит мне внутренне успокоиться, передохнуть и восстановить связь с собой. Тогда я не задумывалась, будет ли это хорошо или плохо для моих детей. Я знала одно: хотя забота о них достав­ляет мне удовольствие, одновременно она истощает и утомляет меня и мне необходимо снова найти дорогу к источнику моей внутренней энергии.

Теперь, вспоминая то время, я вижу, что мое настойчивое стремление выкроить время для того, чтобы побыть с собой, име­ло значение не только для меня. Оно помогало мне стать лучшей матерью и служило бесценным примером для моих детей. Часто я задаю родителям вопрос, который наверняка они задают себе сами: «Вы никогда не задумывались, каким примером для под­ражания служит ваше до предела перегруженное расписание?»

Это напоминает мне карикатуру Джека Зиглера (Jack Ziegler) из «Нью-Йоркера», на которой изображен папаша, вы­бегающий из двери своего дома и тянущий за собой за руку маленького сына. Отец двигается с такой скоростью, что ноги мальчика не успевают касаться земли, его плюшевый мишка уже вывалился у него из рук, шапка вот-вот свалится с головы, а глаза выскакивают из орбит. Подпись под картинкой — слова папы: «Так, малыш. Времени в обрез. Полноценный отдых. Впе­ред» [2]. На другой карикатуре Роберта Вебера (Robert Weber) изображена унылая мамаша, сидящая у кровати такой же уны­лой дочки. Мама говорит своей дочке: «Это всего лишь нервное истощение, милая. Как у всех» [3].

Эти рисунки кажутся нам смешными, потому что изобра­жают то, что хорошо знакомо многим. Но у меня они одновре­менно вызывают ощущение острой грусти. А что будет, если мы остановимся и дадим себе возможность почувствовать, что наша высокоскоростная, насыщенная информацией, не дающая роз­дыху культура делает с нашими детьми? Мозг ребенка устроен так, чтобы копировать, и сегодняшние дети с пугающей быстро­той перенимают нашу привычку делать сто дел одновременно, скользить по поверхности и двигаться с огромной скоростью. Признаки синдрома сгорания появляются у современных детей в пугающе раннем возрасте.

Я бы не хотела здесь останавливаться на печальном списке проблем, грозящих сегодняшней молодежи, — среди них нарко­мания, членовредительство, интернет-зависимость, ожирение, депрессии, тревога и т. д. И уж во всяком случае, я не склонна видеть причину всех этих проблем в каком-то одном факторе, личностном или социальном. Трудности, которые предстоит преодолеть подрастающему поколению, являются результатом сложного взаимодействия различных вещей. И тем не менее я полагаю, что приверженность нашей культуры к высоким ско­ростям является отрицательным воздействием, усугубляющим все остальные. Мы по себе знаем, что цена, которую приходится платить, оказавшись в плену болезни под названием «миллион дел», выражена в симптомах, свойственных сильному стрессу. Те же симптомы мы обнаружим, если, конечно, дадим себе время поинтересоваться, и у своих детей, когда они делают что-то че­ресчур быстро и чересчур много. Когда мы принимаем решение замедлить темп и жить проще, чаще всего нами руководит стрем­ление снизить количество стресса. Но за этим стоит и еще что-то. И для нас, и для наших детей желание снизить скорость продик­товано не только стремлением к меньшему количеству стресса, но и потребностью в большей глубине и смысле. Поэтому вопрос, на который предстоит ответить нашей культуре, состоит не толь­ко в том, как замедлить темп, но еще и в том, зачем это делать.