Психосоматика и позитивная психотерапия

.

Психосоматика на Востоке и Западе.

Кто познал себя и других, тот поймет,

что Восток и Запад неразделимы.

(Гете)

Притча в напутствие «Легкое лечение»

Племянник одного правителя тяжело заболел. Все врачи страны уже поте­ряли надежду на его излечение. Никакие лекарства не помогали. Поскольку вра­чи ничего не могли сделать, то правитель согласился, чтобы больного осмотрел Авиценна, которому тогда было всего 16 лет. Когда Авиценна вошел во дворец, все были поражены его смелостью, так как он решился помочь больному, несмот­ря на то, что все мудрецы страны признали свое бессилие. Авиценна увидел боль­ного, худого бледного юношу, распростертого на ложе. На вопросы юноша не от­вечал, а его родственники объяснили, что он уже некоторое время не произносит ни слова. Авиценна исследовал его пульс и долго держал его руку. Наконец, он за­думчиво поднял голову и сказал: «Этот молодой человек нуждается в особом ле­чении. Мне нужен тот, для кого этот город родной, кто хорошо знает все его улицы и переулки, все дома и всех людей, живущих в них». Все были удивлены и спрашивали: «Что общего может иметь лечение больного с улочками нашего го­рода?» Но, несмотря на свои сомнения, они повиновались желанию Авиценны и послали за человеком, который, как было известно, знал город как свои пять паль­цев. Авиценна попросил его: «Назови мне все кварталы города». При этом его рука была на пульсе больного. Когда был упомянут определенный квартал, Авиценна почувствовал, что пульс вдруг участился. Тогда он попросил перечислить все улицы этого квартала, до тех пор, пока пульс больного снова не ускорился при произнесении названия одной из улиц. Затем Авиценна попросил называть все переулки, расположенные вокруг этой улицы. Человек называл все переулки один за другим, пока вдруг название одного малоизвестного переулка не вызвало уча­щение пульса у больного. Довольный этим, Авиценна велел: «Приведите ко мне человека, который может назвать все дома в этом переулке, и их жителей». Его Авиценна попросил перечислять все дома, и пульс больного указал на тот, кото­рый был нужен. Когда человек стал перечислять живущих в этом доме людей, то упомянул имя одной девушки. Сердце больного немедленно начало колотиться. Наблюдательный Авиценна произнес: «Очень хорошо, все ясно. Мне теперь изве­стна болезнь юноши, и его очень легко вылечить». Он встал и сказал при­сутствующим, которые смотрели на него в изумлении: «Этот юноша страдает от любви, в этом причина его недуга. Он влюблен в девушку, чье имя вы только что услышали. Идите, найдите ее и добейтесь, чтобы она стала его невестой». Больной, который слушал слова Авиценны с большим вниманием и волнением, покраснел от смущения и спрятался под одеяло. Правитель объявил девушку не­вестой племянника, и юноша выздоровел в течение часа. (Моулана, персидский поэт, 1248-1317 гг.н.э.).

Авиценна искал причину уныния наследного принца очень необычно и все­сторонне. Он не полагался на симптом в своих размышлениях над этой причиной, а начал перечислять районы и улицы города, определяя их психосоматически-функциональное значение. Тем не менее, Авиценна оставался во власти стереотипа мышления своего времени: кроме несчастной любви тогда почти не было других причин для тоски.

   Если бы принц был обеспокоен социальной несправедливостью в его стране, своей неспособностью справиться с поставленными перед ним задачами или думал и печалился бы о бессмысленности своих жизненных планов, Авиценна не смог бы помочь своим методом обследования. Он применил бы тогда неверный ход или стоял бы на ложной позиции.

Со времен народных психотерапевтических методов древнего Востока в пси­хотерапии многое изменилось. Постоянно систематизируется и ставится на науч­ную основу подход к душевным проблемам и неадекватному поведению человека. Функции учения дифференцировались, вскрываются динамика личности и вклю­чение ее в социальные взаимодействия.

Знания психосоматической — хотя и не систематизированные — не являются единственным проявлением современности, которое отражено в древ­невосточных притчах. Они характеризуют терапевтический подход, который приобрел свое место и научную систематику в новое время.

Впечатляющим в терапевтическом методе Авиценны является дискурсивный подход. Он не обращался к пациенту, чтобы тот что-то говорил, он не давал ника­кого средства, которое могло бы поддержать его, а мобилизовал все его возможно­сти, перечисляя все улицы города: он как бы очертил «провоцирующий фактор болезни». То, что причиной болезни этого молодого господина оказалась несчаст­ная любовь, в меньшей степени является характеристикой психосоматического заболевания, чем проявлением предпочтения Древнего Восточного мира в этой области, так же как в наше время выступает стресс, то, что обычно подразумевает­ся под ним, душевная причина соматических заболеваний.

Что встречается и в прошлом, и сейчас, это скептическое недоверие к нетра­диционным методам. Логика действий традиционной терапии очень проста: боль, например, должна быть «устранена». Если причины боли не могут быть найдены, тогда лечится просто симптом, и этим заканчивается все лечение. Вопрос о том, какое значение имеет эта боль, на какие расстройства в соматически-душевном организме она указывает, какие возможности предвещает на будущее и какие шансы открывает, обычно остается неведомым. Это происходит так, как будто симптом, знак болезни, находится в луче света. Только симптом видим как фигу­ра, его фон теряется в темноте ночи. Симптом приобретает при этом небывалое очарование, в то время как способности, все прочее вокруг симптома остаются незамеченными, как муравьи на черном камне. Отсюда появляется неуверенность, которая исчезает, когда мы из света симптома болезни устремляемся к непознан­ным или трудно познаваемым способностям.

Так же, как Авиценна нуждался в знатоке местности, который хорошо ори­ентировался в плане города, его кварталах и улицах, знал дома и живущих в них людей, нам необходим план, который поможет наряду с имеющейся позитивно определенной симптоматикой увидеть и имеющиеся позитивные способности. При помощи этих способностей можно выявить новые возможности решения, которые в свою очередь способствуют устранению причин болезни или — если это невозмож­но — облегчению восприятия и большего терпения к неприятностям тера­пии.

Такой образ мышления не противоречит традиционному научно обоснован­ному медицинскому мышлению, а лишь дополняет его. Это дополнение, имеющее целью целостный диагноз, становится тем важнее, чем больше специализируется медицина, все более дифференцируя лечение человека и почти теряя из виду его самого.

Пренебрежение этим развитием и воспоминания об «универсальном» семей­ном враче прошлых лет вовсе не являются ностальгией. Ведь прогресс медицины, рост технических и фармацевтических возможностей означают и рост увереннос­ти и шансов больного. Интенсивность, с которой врач устремляется в специаль­ную область и в которой реализует свою компетентность, может в то же время оз­начать, что многие важные факторы, характеризующие этиологию или проявле­ния заболевания, а также важные для выздоровления моменты, могут упускаться из виду. Вот один пример из практики:

Пациентка 32 лет жалуется на страхи, желудочные расстройства, головные боли, тревожность и боли в плечевом поясе. Лечение началось с симптоматической терапии желудочных расстройств. После некоторого перерыва было проведено физиотерапевтическое воздействие по поводу нарушений со стороны плечевого пояса под контролем ортопеда. Депрессия и страхи лечились психиатром при по­мощи транквилизаторов и антидепрессивных средств. Головные боли заставили пациентку обратиться к невропатологу, который поставил диагноз невралгии трой­ничного нерва. С этим диагнозом она наблюдалась в течение двух лет, пока, нако­нец, не была направлена терапевтом на психотерапевтическое лечение. Здесь вы­явилось, что все симптомы происходили от душевного конфликта, который имел соматические проявления.

Этому конфликту соответствовали следующие внешние события: смерть любимого брата, супружеские проблемы и потеря работы. Пациентка вытеснила этот конфликт, реагируя своими симптомами; и в этой реакции она находила под­держку у лечивших ее врачей. Только интересовавшийся психотерапией терапевт смог разглядеть истинную причину симптомов больной и обеспечил ей успешное излечение от болезней.

Вывод. Цель этой работы, посвященной психосоматической медицине в пози­тивной психотерапии, — разработка модели, которая послужила бы ориентирую­щей и структурирующей помощью в поисках целостного диагноза для больного, т.е. такого диагноза, который включает не только симптомы и их причины, но и промежуточные причины, проистекающие из жизненной ситуации, семьи, суб­культуры и культуры. В соответствии с этим, модель должна вскрывать здоровые аспекты, ресурсы для лечения или способности и энергию для преодоления болез­ни и неблагоприятной жизненной ситуации.

Модель позитивной психотерапии в психосоматике не ограничивается пси­хосоматическими заболеваниями в узком смысле, т.е. такими, при которых суще­ствует первичная реакция организма на конфликтные переживания, в результате чего в дальнейшем развивается органопатологическое состояние. Эта модель вклю­чает также все соматические и психические заболевания и может, таким образом, найти применение как ориентирующая помощь, диагностическое средство и тера­певтический метод во всех медицинских специальностях. Это утверждение может показаться поначалу самонадеянным; однако оно становится понятным, когда мы показываем, что при любой болезни мы лечим в конечном итоге всего человека, даже если и не даем себе в этом отчета. Цель этого — настолько осознать эту мысль, чтобы она руководила каждым нашим врачебным действием.

Если проанализировать соответствующим образом существующие разногла­сия в области психотерапии соматических и душевных страданий, то можно уста­новить основную закономерность — односторонность, которая может рассматри­ваться как утрата единства:

— ослабление и распад брака и внушающий опасение разлад в семейной жизни,

— тревожный рост различных душевных заболеваний,

— постоянно растущая преступность и насилие,

— еще более опасно распространяющийся в мире алкоголизм,

— беспримерно растущее злоупотребление лекарствами и действие этого на
душу и разум токсикоманов,

— расовые конфликты,

— коррупция и взяточничество в правительстве, политике и экономике,

— опасность мировой войны,

— безумная гонка в создании «все лучшего» оружия уничтожения, отравляющего атмосферу и уничтожающего города,

— необходимость ограничить вооружение до требований безопасности и сов­
местно со всеми нациями обеспечить мир в мире,

— отказ религии от решения личных и социальных проблем,

— растущая угроза атеизма (ср.: ч.1, гл.5 — аспекты мирового кладбища и
мира в мире).

Этот пример показывает, как важно преградить путь болезни и спросить о том, как относится пациент к своему будущему, какие у него ожидания, надежды, уве­ренность и страхи, прежде чем разовьется симптоматика.

Такой процесс, с одной стороны, предоставляет терапевту возможность по­становки всеобъемлющего диагноза и вместе с этим возможность расширенного подхода к пациенту, что непосредственно проявляется на отношениях его с вра­чом. С другой стороны, пациент и его семья получают возможность познать себя с новой стороны, обнаружить неиспользованные, односторонне развитые или подав­ляемые до сих пор способности и, таким образом, найти новые пути изменения жизненной ситуации.