Атлас сказочного мира

Из книги:

Часть 1. Сказка и реальность: взаимодействие и взаимовлияние

По поводу возникновения сказки существует несколько взглядов. Один из них, достаточно спорный, принадлежит А. Вессельскому (Wesselski, 1925) и провозглашает чисто литературное ее происхождение, поскольку литературная сказка известна с глубочайшей древности. Построение целой теории появления сказочного жанра на этом факте представляется настолько шаткой конструкцией, что нет необходимости останавливаться на этом подробнее.

Варианты другого направления, связанного с праистоками жанра, в самом кратком изложении сводятся к тому, что они (сказки) возникли как «осколки» мифов (школа Дж. Фрезера — см. 1983) либо отражение бытовавших ритуалов (школа Е.М. Мелетинского — см., например, 1958, 1994). По нашему мнению, ссылка, например, на свадебные обряды как концептуальную основу формирования сказочных сюжетов является недостаточной.

Исходя из особенностей психологии, необходимо учитывать, что инициация не является одномоментным действием. К будущей социальной роли женихов и невест, равно как воинов, жрецов и т.п., специально готовили с детства, при этом не раскрывая напрямую некоторые базовые секреты, тайны рода, но, тем не менее, выдавая их подрастающему поколению в закодированном виде. В этом заключается главное отличие сказки от мифа, который открыт по содержанию, фактологичен в своем наполнении и однозначен по смыслу. Сказка же всегда многозначна, многоаспектна; демонстрируя выбор пути героем, она дает возможность воспитания не на одном образце, как в мифе, а на выявлении степени готовности члена социума к переходу в новое качество (возрастное, социальное). Исторически она выступает не только мерилом готовности к инициации, но и своеобразным «профориентационным тестом»: по реакции на содержащиеся в ней определенные раздражители выявляется «божественная принадлежность» к той или иной сфере деятельности.

Нельзя не признать, что и у мифов, и у сказок не могло не быть первоначального автора, от которого шло потом через поколения потомков пересказывание изначального сюжета, в ходе чего он обрастал новыми чертами и деталями. Зададимся вопросом: кто мог этим заниматься? В догосударственный период это могли быть особо отмеченные престарелые члены рода, отличавшиеся мудростью и речивостью. Дело в том, что старшее поколение не было пригодно для тяжелой работы по жизнеобеспечению общины. Пожилые члены рода после утраты репродуктивных функций считались бесполыми. Те из них, что не отличились особыми талантами в активный жизненный период, не ценились обществом древних вплоть до того, что подвергались физическому уничтожению. У многих народов (в том числе у асуров, якутов, североамериканских индейцев, адыгейцев, балтийских славян, жителей Древней Греции, Японии, Скандинавии, Сербии, Малороссии и т.д.) существовал обычай умерщвлять стариков, в некоторых местах сохранившийся до начала XX в. (отсюда, кстати, произошли фразеологические выражения «сажать на лубок», «гнуть салазки», поскольку на них и скидывали в пропасть по зиме немощных старцев). Те же, кто отличился мудростью, призывались для воспитания, в процессе которого они слагали и пересказывали истории мифологического происхождения рода, Земли и т.д.

Другим источником происхождения сказки было жреческо-шаманское сословие, членами которого могли стать не только люди преклонного возраста, но и молодежь, «отмеченная духами», например, те, кто переболел «шаманской болезнью». Эта категория сказителей сознательно кодировала информацию в виде сказок и преданий, по содержанию доступных для непосвященных, но ключи к их мистическому пониманию и осмыслению выдавала только после инициации. Однако в ходе эволюции человечества обнаружилось, что эти ключи могут восприниматься подсознательно. Именно поэтому так живучи сказки, вызывающие недоумение у многих современных родителей: про Курочку Рябу, Колобка, Теремок и т.д. В этом плане идея К.Г. Юнга об архетипах может отчасти служить теоретическим объяснением некоторых сказкотерапевтических практик, в которых эти архетипы иногда представляются как основной механизм.

Кроме того, в условиях совместного проживания людей в больших пещерах или домах, как это было в эпоху позднего неолита, ритуальные действия, проводившиеся взрослыми членами сообщества, происходили на глазах детей, и сказочные истории могли складываться в качестве объяснения им смысла ритуалов.

Сказочное иносказание могло быть использовано и для осуществления связи поколений через передачу истории рода, а также в обучении и воспитании. Например, наиболее архаический тип сказок о животных связан с тотемами рода, воплощенными в том или ином животном, которое являлось на территории проживания племени выразителем наиболее необходимых для его жизни качеств. Так, в степной зоне олицетворением скорости и зоркости выступали орел, дикая лошадь, олень; в лесных пространствах силу и мощь выражали волк и медведь; в прибрежных местностях почитались черепаха, большая змея и т.д., которые одинаково хорошо себя чувствовали как на земле, так и в воде. Эта закономерность хорошо прослеживается при рассмотрении тотемных столбов североамериканских индейцев: при изменении места обитания создавался новый тотем, который надстраивался над предыдущим. Сюда же относятся сказки, передающие историю приобретения племенем тех или иных качеств описываемых животных — как правило, через брачный союз с ними.

Наконец, в зооморфных образах обозначался и определенный тип человека, в частности, хитреца либо трикстера, и демонстрировались способы защиты или решения конфликта.

Из книги:

Содержание

Атлас сказочного мира

Глава 3. Изучение сказок: теоретические подходы

3.3.1. Ритуализм

3.3.2. Психоаналитический метод

3.3.3. Аксиологический метод

Глава 4. Понятие сказки и ее жанровые особенности

4.2.2. История изучения метафоры

4.2.4. Основные функции метафоры

4.2.5. Особенности метафор и метафорических выражений

Глава 5. Психолого-антропологические аспекты древних фольклорных образов и сюжетов

Часть 2. Характерные черты и персонажи сказки

6.3. Критерии оценки персонажей сказки

Глава 7. Персонажи сказки

Глава 8. Мотивация к действию в различных сюжетных линиях сказки